Прощание с бессмертием. Беседа с психологом Ольгой Ивановой
Почему мы так боимся разговоров о смерти, куда может завести танатофобия и как прощание с собственным бессмертием делает жизнь наполненной. Об этом мы побеседовали с практикующим танатопсихологом Ольгой Ивановой. Термин «танатопсихолог», возникший в конце ХХ века, означает специалиста, который помогает людям в горевании, в проработке страха смерти, и вообще, старается изучить эту непростую тему с различных сторон.
– Ольга, сегодня у нас отношение к смерти довольно табуированное, суеверное, мы избегаем серьёзных и правдивых разговоров на эту тему. А ведь ещё в ХIХ веке, например, люди очень внимательно относились к смерти: заранее заказывали себе надгробия, шили саваны, не говоря уже о составлении завещаний – это считалось в порядке вещей. Вот интересно, как давно возникли фобии в обществе? Почему современные люди, продолжительность жизни которых стала ощутимо больше, вдруг стали сильнее бояться смерти?
– Я не историк, но могу высказать свои предположения. Действительно, раньше люди проще относились к теме смерти, спокойней – к подготовке к похоронам и, в сельской местности, например, дольше сохранялись ритуалы сидения возле тела в течение ночи.
Почему дальше произошёл такой разрыв? Общество в принципе стремится к секуляризации, поэтому мёртвые отдаляются от живых. Сегодня боязнь мёртвых – это такая предельная форма ксенофобии, когда мы боимся того, что нам чуждо, что не похоже на нас. Я думаю, это примерно из той же серии, как отвращение при виде инвалида или очень старого человека.
Значимую роль здесь играет маркетинг, который продвигает новые технологии, направленные на красоту и омоложение. В социуме модно быть молодым, бодрым, и порицаемо быть старым, размышлять о смерти. По сути, эти явления одного и того же порядка: геронтофобия и танатофобия,
– Но разве это не здоровое желание – жить как можно дольше, оставаться молодым?
– С одной стороны, конечно, здоровое. С другой стороны, есть естественные природные процессы, и хорошо было бы, если бы человек относился к ним с принятием, но почему-то как раз принятия мало, мы все хотим природу перехитрить.
А как отменить человеческую природу, которая склонна умирать? Тут медицинские технологии не помогут. И они же не спасут от танатофобии. Вот религия, например, является хорошим защитным механизмом, потому что когда ты веришь в Бога, то меньше боишься смерти.
– А вот это отрицание смерти мешает как-то современному человеку?
– Если спросить обывателя, мешает ли ему то, что в его жизни тема смерти не присутствует, то он, конечно, скажет, что ему это никак не мешает. Но если этого же человека спросить: «Боишься ли ты смерти?», повылезает столько страхов и неврозов… Именно поэтому люди избегают разговоров о смерти. «Зачем об этом говорить, ведь никто не умер, я лучше подумаю об этом потом», а потом может быть поздно. Чем больше мы вытесняем страх, тем больше мы боимся, и чем больше боимся, тем сильней его вытесняем.
Есть даже психотерапевты, которые считают, что все фобии в основе имеют страх смерти. И если каждый страх начать разворачивать, спрашивать у клиента: «А что случится, если то, чего ты боишься, произойдёт в реальности? А что самое страшное может произойти в итоге?», то рано или поздно каждый человек придеёт к ответу: «Самое страшное – это то, что я умру». Даже страх пауков, если его развернуть, обнаружит за собой страх смерти. Так что проработка танатофобии сильно облегчает и другие фобии тоже.
– Изменила ли отношение людей к смерти пандемия? Ведь разговоров о смерти уже было не избежать…
– Наоборот, у некоторых это даже сильнее включило защитные механизмы в психике, люди стали называть эпидемию «коронобесие», ставить под сомнение реальность вируса. На планету пришло горе, которое забирает большое количество жизней. Это настолько тяжело принять, что проще сделать вид, что никакого короновируса нет и назвать пандемию всемирным заговором.
– Люди так избегают думать о смерти, что порой не успевают составить завещание, распорядиться по поводу своих похорон, и родственники не знают: погребать или кремировать тело? Как правильно начать разговор об этом?
– Конечно, трудно представить, что вы свою пожилую маму сажаете перед собой и говорите: «Как ты хочешь быть похоронена?» Мама может быть совершенно не готова к такому разговору и просто напугается.
Но чаще бывает наоборот: пожилой родственник хочет поговорить о своих похоронах, а его просят прекратить, потому что «ты сто лет еще проживешь»!
Тут надо преодолеть внутреннее сопротивление и постараться выслушать, не поддаваясь негативным чувствам, которые в этот момент могут возникнуть. У пожилых людей есть потребность говорить о смерти, потому что они к ней близки. Они хоронят своих друзей-ровесников, у них уже есть какие-то хронические заболевания, которые заставляют задуматься чаще, чем мы, о смерти, поэтому от этих разговоров отмахиваться не нужно.
– Как танатофобия влияет на качество жизни и как начать прорабатывать страх смерти?
– Начинайте думать на эту тему понемножку, микродозами. Существуют блоги, подкасты о смерти. Посетите death-кафе: собрания, на которые люди приходят выпить чай, поесть тортик и поговорить о смерти не с профессиональных точек зрения, а в личном контексте, просто с позиции своего восприятия и опыта. Найдите психолога, который работает с темой смерти (вот только сейчас, во время нашего разговора, мне в голову пришёл термин – death friendly психолог).
Почитайте литературу – можно начинать с детских книг, говорю совершенно серьёзно. Возьмите, например, книгу Вольфа Эльбруха «Утка, смерть и тюльпан». Поисследуйте свою психику на предмет обхождения с вопросом смерти. Представьте, что будет после неё. Мир ведь не схлопнется, жизнь будет продолжаться, и для кого-то такая мысль послужит облегчением. А кто-то будет болезненно реагировать, потому что защитный механизм всемогущего контроля заставляет думать, что мир без нас не справится, что мы обязательно должны быть живыми для того, чтобы ребёнок продолжал ходить в школу и чтобы коты были накормлены.
Мысль о смерти нужно крутить в голове понемножку и смотреть на свою собственную реакцию «как я вообще к этому отношусь?». Если хочется поплакать – плачьте. Ведь когда мы осознаем свою смертность, мы же прощаемся в некотором роде с собой бессмертными, и это тоже в некотором роде потеря, которую надо пережить.
Но прощание с бессмертием – прощание не с собой, а с иллюзиями, и приближение к себе настоящему. Осознание смертности высвечивает вещи вокруг, помогают важное отделить от незначительного, пересмотреть – «а тем ли я занимаюсь, с тем ли человеком живу, в том ли месте, где хочется?». И жизнь становится наполненной, потому что начинаешь делать то, что действительно хочешь.
Принимая смерть, мы в том числе принимаем вещи, которые не можем изменить. Мы не можем переделать свою старенькую маму и то, что она какие-то вещи поддерживают, которые не нравятся нам, мы не можем изменить других людей, мы не можем исправить свое прошлое, хотя мозг и старается убедить нас в обратном…
Зато начинаем менять то, что действительно в силах, потому что понимаем, что вообще-то жизнь ограничена во времени, и срочно нужно двигать плавниками, чтобы делать её такой, какой мы хотим, пока у нас есть на это время.
Юлия Медведева
Ольга Иванова